необычайное волнение

В жизни каждого из нас наступает день и час, когда вдруг неудержимо тянет в пушкинские места. Поклониться А. С. Пушкину, побывав на его могиле; побродить в Михайловских рощах, по лугам у Сороти и озера Маленец, оказаться в Тригорском и на городище Воронич — духовная потребность для многих и многих.

Сорокин впервые отправился в Михайловское, к Пушкину, летом 1960 года. Добирался туда на машине через Невель, Пустошку и Опочку. Не знал тогда, что в уездном городе Опочке Александр Сергеевич бывал по разным поводам многократно. Знал бы — не проскочил мимо. В Михайловском художник испытал необычайное волнение. Писал впервые картины природы, которыми любовался Пушкин, заносил в дорожный альбом примечательное, детали, подробности.
Вспомнились стихи, здесь написанные.
Я твой: люблю сей темный сад С его прохладой и цветами,
Сей луг, уставленный душистыми скирдами. ..
Он и в тот первый приезд стремился запечатлеть в пейзажах чувства и мысли, пробужденные встречей с пушкинскими местами. По убеждению художника: «Пушкин увидел через Михайловское всю Русь».
Из Михайловского дорога вела в Псков. Древний город поманил его романтической стариной. Сорокин писал храмы, похожие па крепостные башни («Псков», 1963), дивился, как прочно поставлен Кром (кремль) при слиянии
Псковы с Великой, любовался фресками в Мирожском монастыре, много ходил по улицам и набережной реки Великой, и все время из головы не выходило: «Как хорошо, что здесь еще и Пушкин бывал».
С этого момента сознание сопричастности жизненным путям великого национального поэта не покидает Ивана Сорокина. «О память сердца — ты сильней рассудка памяти печальной».

В Ленинграде и Москве, когда его внимание останавливают не исчезнувшие за сто пятьдесят лет ансамбли и строения, Сорокин охотно подчиняется некоему поэтическому пушкинскому настроению. Он пишет Русский музей сквозь величавый мир вековых деревьев, свидетелей юности Пушкина — они посажены в пору строительства Михайловского дворца (1819 — 1825). У этого городского пейзажа не случайно двойное название «Михайловский дворец. Государственный Русский музей» (1976). Первое -основное. Художник созерцает рождавшийся на глазах поэта дворец, и каждый удар кисти одухотворен думой о Пушкине. Виденье пушкинского Петербурга в беглых, острых зарисовках Фонтанки, в этюде-картине «Красный мост» (1977).

«Края Москвы, края родные»…- Пушкинские места открываются Сорокину у Петровских и Никитских ворот, на Арбате и «у Харитонья в переулке». Впрочем, ни стилизации под старину, ни акцентирования мемориальности этих дорогих сердцу мест художник не допускает. Он языком живописи разговаривает с этими памятными местами, и они не безмолвствуют в ответ на заинтересованное, благодарное внимание к ним. Разумеется, столичная суета не слишком располагает к прочувствованному взаимопониманию. Другое дело очутиться наедине с мыслями о том, «кто русской стал судьбой», вдали от шума городского. Например, в Болдине.